Город сновидений.

Мне приснился сон. Я лежала и боялась открыть глаза, не понимала, что это было? Сон или явь...


1.

Было страшно. Но надежда уже жила в стучащихся к свободе сердцах.
Обе девочки жались к холодной металлической стенке бункеровщика. Безысходность висела в воздухе, создаваемая скопищем таких же усталых женщин, которые случаем жребия, были отданы в руки судьбы.
Настало очередное время чистки Серого Города, как это уже происходило много-много раз.
Во время вечерней трапезы безликие надзиратели молча вручили металлические жетоны избранным Главным Вершителем женщинам, что означало одно: либо смерть, либо возвращение в город.
Чистка была неизбежна. Население города, состоявшее из одних женщин, быстро росло. Безликие, черной тенью появлявшиеся из ниоткуда, могли взять любую из них, где угодно, когда им того хотелось. Взрослые женщины молча сносили извращенные надругательства на глазах других, стыдливо отводивших глаза, и глубоко прятали свой собственный стыд. Молодые же, напротив, кричали и отбивались, не осознавая, что это может спасти их от попадания в число избранных в очередной приход бункеровщика. Иногда оказывалось так, что после этих коротких связей женщины беременели и у них рождались дети. В основном девочки. Мальчики почему-то рождались крайне редко, но беременность и наличие младенцев на время позволяло женщинам отвлечься от тягостных мыслей о бункеровщике. На них выбор Главного Вершителя в этот период жизни не падал.
Население Города, после массового нашествия Безликих, порой достигало таких размеров, что его обитателям попросту не хватало ни еды, ни одежды, ни лежанок в бараках, куда приходили измождённые тяжким однообразным трудом, мечтавшие отдохнуть от страшной повседневности. Только здесь, поздним вечером можно было вытянуться во весь рост на узкой, твердой постели и, закрыв глаза представлять другую жизнь в Свободном Городе, о котором ходили туманные слухи, приносимые теми, кто побывал по другую сторону вала.
Роберта и Свельга исподтишка разглядывали Безликих, сидевших на откидной скамье у передней стены кузова. Их, ничего не выражающие лица, бледнели из-под форменных шлемов. Безликие скучающим взглядом окидывали компанию женщин в одинаковом рубище, гордо именуемое в Сером Городе платьем для выхода. Однако взгляд одного из наблюдателей заинтересованно задержался на двух молоденьких девочках, уже вступивших в пору девичества.
По всей вероятности они были подругами, хотя и представляли полную противоположность друг другу.
Свельга, яркая брюнетка с короткими прямыми волосами и смуглой кожей сидела, обхватив тонкими, но мускулистыми руками худые торчащие колени, и уткнувшись в них волевым подбородком, смотрела широко раскрытыми карими глазами прямо перед собой.
Роберта же, напротив, с тонкой почти прозрачной кожей, изредка вскидывала свои бездонные, голубые глаза в обрамленьи густых длинных ресниц на окружающих, тихонько вздыхала и наклоняла голову, отчего копна пышных белокурых волос распадалась по бокам от её лица. Роберта изящным движением точеных рук откидывала волосы за спину. Её плавные и правильные формы сформировавшегося тела не могло скрыть даже серое рубище, а внутренний свет, исходящий от девушки, завораживал и настраивал на романтический лад.
Безликий тряхнул головой, отгоняя от себя назойливые мысли, и решил думать о предстоящем дне перехода через вал. Какую из этих девушек выбрать своей жертвой? И та, и другая нравились ему одинаково. Опять же, чем больше жертв возьмёт он на валу в течение всего срока службы, тем больше вероятность того, что Главный Вершитель заметит его усердие и в знак поощрения переведёт его в пограничную зону. По рассказам приятелей, там больше развлечений, легче служба и разнообразнее пища.
Путь в трясущемся бункеровщике, подходил к концу. Женщины заметно устали и, наверняка, хотели есть. Последний раз пищу, состоявшую из ложки чечевичной размазни и остро пахнущего несвежего куска прошлогодней засолки мяса с кружкой воды, им предлагали накануне вечером. Но горожанки, побывавшие в чистке, рассказывали о том, что по приезду в пограничную зону их кормили довольно неплохо, давали отдохнуть и развлечься. А после непродолжительного отдыха наступало то, ради чего их затолкали в этот железный катафалк без окон и хоть какого-то доступа глотка свежего воздуха.
Страх перед ожидающей неизвестностью отступил на второй план. Хотелось просто вытянуть затекшие колени и размять занемевший зад. Судя по тому, как по-деловому стали приводить в порядок форменную одежду и проверять свои плазмоплети Безликие, бункеровщик вот-вот должен был остановиться. Женщины заметно оживились, начали перешептываться, перевязывать свои серые узелки с небогатыми пожитками. Внутри кузова возникло легкое неуловимое волнение, подобно тому, которое возникает на вокзале перед приходом поезда.

Как часто и бывает, бункеровщик остановился неожиданно. Железные двери его со скрежетом раскрылись, и внутрь ворвался сырой, леденящий воздух. Роберта зябко поежилась. Хорошо еще, что они расположились далеко от выхода и, ворвавшаяся с улицы, струя холода достигла девушек уже заметно ослабевшей по пути. Не хватает только простудиться перед прохождением вала.
Молодой Безликий, всю дорогу исподтишка наблюдавший за девушкой, перед тем как выпрыгнуть в дверной проем, бросил быстрый взгляд на Роберту. Та, опустив глаза, стыдливо зарделась.
Серое утро встретило приехавших мелкой кислотной моросью, под ногами противно хлюпала глинистая жижа, небо давило серо-свинцовой непрозрачностью. В воздухе разносился тяжелый запах, какой знает всякий горожанин, живущий неподалеку от стихийной свалки.
Роберта озиралась по сторонам, выискивая место среди таких же, как она притихших женщин, в надежде протиснуться внутрь колонны, которую быстро и привычно выстраивали Безликие с помощью своих плазмоплетей, щелкающих то с одной, то с другой стороны кучки избранниц перехода. Свельга толкнула Роберту острым локтем в бок и, по-хозяйски схватив подругу за руку чуть выше запястья, потащила ее в самую середину толпы.
- Будь рядом, - тихо прошептала она, - по крайней мере, здесь потеплее и подальше от этих, – кивнула Свельга в сторону соглядатаев, серыми тенями расположившихся по периметру тоскливой группы.
Наконец колонна тронулась медленным шагом по раскисшей дороге в сторону деревянных строений. Молодой Безликий, неожиданно возникший рядом с шеренгой, в которой шли девушки, изредка украдкой поглядывал на подруг. Разглядеть получше, мешали окружавшие их женщины, которые были и покрупнее и выше ростом. Но волосы Роберты, при искусственном освещении в кузове бункеровщика казавшиеся белыми, сейчас, в тусклом свете наступающего утра золотистыми искрами вспыхивали под каплями мелкого дождя, и это мокрое темное золото неожиданным пятном выделялось среди остальных черноволосых голов. Странное дело. Никогда еще среди жительниц Серого города не встречал он женщин с такого цвета волосами. Конечно, срок его службы в надзирателях еще только начался и это первый его выход за вал, но об обитательницах Города он наслышан. Возвращавшиеся после чистки парни подолгу обсуждали и сам переход, и ошибки погибших от смертоносного луча на валу товарищей, и утехи с избранными жертвами, которых сумели вернуть в Город. О последних Безликий слушал с неподдельным интересом, но ему не всегда нравилось то, что рассказывали старожилы.
Выходило так, что после того, как ты выбрал себе очередную жертву перехода и, если она не погибала в первой его половине, то становилась твоей наградой за этот тяжелый и физически, и эмоционально день. Очень большая вероятность гибели у этих слабых женщин была во время изощренных сексуальных игрищ с их охотниками после возвращения в пограничную зону. Исход истязаний зависел от многих факторов. От того, как долго пришлось излавливать жертву. От числа погибших на валу Безликих зависела численность насильников, и чем больше было количество погибших товарищей, тем яростней были пытки беззащитных жертв.
Дальнейшая судьба искалеченных и униженных женщин, надзирателей не интересовала. Слышали, конечно, что кое-кто умирал от истязаний после возвращения в Серый Город, а у кого-то рождались дочери. Но об этом принципиально не хотели знать и задумываться. Где гарантия, что через какой-то промежуток времени дочери не станут их очередными жертвами? И лучше не знать о кровном родстве, дабы не поддаться искушению жалостью.
Под тягостный аккомпанемент хлюпанья размокших войлочных ботов, колонна подошла к деревянным барачного типа зданиям, двери которых незамедлительно распахнулись и оттуда донеслись густые запахи чего-то съестного. Роберта сглотнула липкую слюну, пустой желудок дал о себе знать тихим урчанием.
Безликие начали отсчитывать равные партии женщин и запускать их в широкие, с равным промежутком открывающиеся, двери. Роберта судорожно схватилась за локоть Свельги. «Великий Отец, не дай разлучиться. Одна я уж точно не смогу справиться с переходом». После смерти матери, погибшей во время чистки, Свельга оставалась единственной и подругой, и сестрой, и матерью. Более энергичной и сильной, чем Роберта, ей нередко удавалось разжиться лишним куском мяса или пресной лепешки, чем она незамедлительно делилась с младшей подругой, выпроситься для себя и Роберты на более легкую и относительно интересную работу. В первую очередь получить тюфяк, набитый свежей травой, и непременно подсунуть его своей «золотой сестричке». На худом теплом плече Свельги нередко засыпала, утомленная собственными слезами, Роберта. Черноволосая подруга была и опорой, и утешением в однообразной жизни обитательницы Серого города.
Конвоиры медленно подбирались к шеренге, в которой, зябко ежась от утренней промозглости, заползающей за ворот, продвигались девушки. Безликие молча отсчитывали партию за партией и отправляли в методично раскрывающиеся двери помещений. Наконец очередь дошла до Свельги с Робертой. Они с небольшой компанией, состоявшей из десятка женщин, вошли в здание и оказались в коридоре с длинной чередой, окрашенных в темные тона, дверей. Вдоль всего коридора светили искусственные факелы, расположенные в простенках. Конвоиры повели группу прямо по коридору и, остановившись перед одной из дверей, запустили в комнату половину женщин. Следующая по коридору дверь вела в комнату, предназначенную для временного жилья подруг и еще нескольких жертв перехода.
Жилище представляло собой уютное пристанище, разделенное на небольшие секции на двух человек с деревянными кроватями, расположенными по боковым стенам напротив друг друга. На кроватях лежали комплекты шерстяной одежды нежных пастельных тонов, рядом стояли кожаные ботиночки на шнуровке. На спинках висели чистые мохнатые полотенца.
Окна на стенах отсутствовали, но мягкое освещение, казалось, изливалось отовсюду, хотя нигде не было видно каких-либо искусственных светильников. На той стене, где по логике должно было бы располагаться естественное отверстие, висели металлические чеканные панно, представляющие собой смешение странного вида пейзажа и портретов каких-то людей. Именно от этих панно шло тепло, обогревающее все помещение.
Девушки вошли в одну из секций и остановились на мгновение, выбирая каждая свое место. Безликие неслышно исчезли, оставив женщин в одиночестве.
Роберта устало опустилась на массивный деревянный стул, стоявший сбоку от входа в их келью. На второй стул, по другую сторону двери, Свельга положила их узелки, в которых лежало по куску мыла, расчески с небольшими круглыми зеркальцами, кожаные шнурки для волос и вещички, напоминавшие им о погибших матерях: у Свельги – деревянная куколка, а у Роберты – круглый металлический медальон с вложенной в него картинкой с изображением неведомого городка, нацарапанной на кости какого-то животного.
- Ну, и что теперь? – спросила Свельга, деловито направляясь к одной из кроватей, - Ты не против, если я займу эту постель? – обратилась она к Роберте.
Та отрицательно помотала головой. Свельга начала рассматривать одежду, лежащую на постели. В комплект бежевого цвета входили теплое белье и рейтузы, шерстяное полуприталенное платье и шерстяная же легкая накидка – пелерина. Коротко хмыкнув, Свельга разразилась возмущенной речью.
- Интересное дело! Как же эту красоту надевать после того, как нас протрясли всю ночь в этом пылюшнике! Роберта, ну чего ты сидишь, смотри какое платьишко! А у тебя голубое! Давай, подруга, встряхнись и не раскисай! Интересно, как они узнали размер моей ноги? С ботиночками, это они молодцы, у меня ноги насквозь мокрые.
Немного воодушевленная неутомимой болтовней подруги, Роберта скинула размокшие боты и неторопливо подошла к своей кровати. Взяв в руки аккуратно сложенное, приятное на ощупь платье небесно-голубого цвета, она вздрогнула от резкого звука шагов на пороге их секции. Молодой Безликий абсолютно неожиданно возник в дверях с двумя свертками в руках и небрежно бросил их на стул, на котором только что сидела Роберта.
- Это наденете завтра утром,- на удивление приятным голосом произнес он, - через две секции от вашей находится душевая. Можете помыться и переодеться в чистое белье. Полотенца возьмете здесь. Потом вам принесут поесть. Если захотите развлечься или выпить спиртного, дадите знать. Пока отдыхайте, - исчез он также быстро, как и появился.
Роберта широко раскрытыми глазами смотрела на то место, где только что стоял Безликий. Она впервые увидела одного из них без шлема.
- Ты видела, какие красивые у него глаза? – почти прошептала девушка. – Так необычно, черные волосы и серые глаза…
- Знаешь, что я тебе скажу, подруга? Моли Всевышнего, чтобы эти глаза не увидели тебя раньше, чем ты их, когда окажешься завтра на той стороне вала, - опустила на землю Роберту Свельга, - а вот не воспользоваться его предложением, по поводу помыться, это будет не совсем вежливо с нашей стороны. Поэтому давай-ка, пока остальные не опомнились, в душ. Хватай мыло с полотенцем и вперед за мной!
Тугие струи воды скатывались по разгоряченному телу. Роберта снова и снова намыливала шею и грудь, теплая нега окутывала ее, блаженство охватило все ее существо. «Неужели завтра все закончится?» Неожиданно возникшая мысль рассердила Роберту. Она резко завинтила вентиль, подающий воду, и сердито встряхнула тяжелыми мокрыми волосами. Завернувшись почти полностью, в полотенца, девушки вернулись в свою комнату.
- Красота, - разнежилась на своей кровати Свельга, - ты как хочешь, а я завтра умирать совсем не намерена. Сейчас наемся, оденусь и пойду просить спиртное! Говорят, ощущения забавные! Сначала становится тепло, потом легко, а потом – весело! А ты как? Попробуешь? Вдруг больше не удастся? Нет, от жизни надо брать все!
Роберта, яростно растирая тело полотенцем, угрюмо молчала. Больше всего на свете ей теперь хотелось есть и спать. Безмятежная трепотня подруги утомляла ее, а с утомлением начало расти раздражение. Одному Всевышнему известно, что случится дальше, а Свельге будто бы все равно. Натянув белье, Роберта плюхнулась на постель, отвернулась к стене и предалась мрачным мыслям, пытаясь не слушать легкомысленную болтовню соседки.
За дверью зазвякали чем-то металлическим, и вкусные пряные запахи поплыли по всей комнате. «Наконец-то принесли поесть», - подумала Роберта, и зашевелилась, поворачиваясь к двери.
- Ай! – в два голоса взвизгнули девушки, натянувши на себя одеяла до самого подбородка. На пороге вновь неожиданно возник все тот же Безликий с тележкой, заполненной съестным. Это пристальное внимание с его стороны становилось уже подозрительным.
- Это вам. Когда поедите, выкатите тележку в коридор.
- Хорошо. А где можно выпить спиртного? – обратилась к юноше Свельга.
- Пивной бар находится в конце общего коридора. Если соберетесь идти, скажете коридорному наблюдателю, - мягким бархатным голосом ответил Безликий, обращаясь к обеим девушкам. - Приятного аппетита,- он вышел из комнаты.
Только теперь Роберта обнаружила как громко и часто бьется ее сердце.
- Здорово! Вот это вкуснотища!- отбросив в сторону одеяло, подскочила к тележке Свельга и сдернула льняную салфетку, накрывавшую блюда с пищей, - Никогда в жизни не пробовала этого.
На тележке стояли две большие тарелки, наполненные тушеными овощами и большими кусками мяса, густо приправленные белым сметанным соусом, на большом плоском блюде лежали ломти свежего душистого хлеба, сыр, круги копченой колбасы и балык красной рыбы. Мед переливался янтарным блеском в наломанных высокой горкой сотах. В глиняном кувшинчике белело молоко. В плетенной небольшой корзинке живописно возвышалась кучка фруктов.
Девушки с аппетитом принялись за еду.

Возле смотрительной стены скопились Безликие, которым назавтра предстояло провести свой переход и изловить жертву. Потайные отверстия, через которые можно было свободно обозревать внутренние покои и выбирать из приехавших женщин, ничего не подозревающих о том, что за ними пристально наблюдает множество посторонних глаз, совершенно спокойно ту, что станет законной добычей добровольных охотников, изнутри были замаскированы под глаза людей на чеканных настенных панно. Так что будущие жертвы вели себя абсолютно естественно и давали возможность наблюдающим за ними рассмотреть себя со всех сторон.
Лон ни на секунду не отводил взгляда от белокурой девушки, которую приметил еще по дороге. Нужно успеть сделать свою отметку на ее жетоне раньше Скима, который стоял здесь же и расплывался в гнусной похотливой улыбке, демонстрируя гнилые зубы. Тот явно положил глаз на одну из двух этих девчонок, и похоже, что предпочтение отдает Роберте, имя которой Лон прочитал на ее жетоне, которые женщины сдали после того, как их разместили по комнатам ожидания.
Вокруг царил оживленный гомон, вслух обсуждались достоинства и недостатки привезенных горожанок. Ским противно прицокивал языком, облизывал толстые губы и громко вызывающе ржал, обсуждая с окружающими смотрителями сцены мытья женщин в душевой.
Лон вышел из толпы и направился к учетчику перевальщиков, как назывались здесь в пограничной зоне те, кто должен был отправиться в путешествие через вал, и который следил за процессом создания пар охотник-добыча и не допускал, чтобы на одну и ту же женщину делали ставку несколько мужчин. Это было чревато недоразумениями на валу и прежде, когда должности учетчика попросту не существовало, заканчивалось обычно трагически: либо охотники вступали в перепалку из-за жертвы и убивали друг друга, либо в ходе ссоры смертоносный луч, о существовании которого в пылу спора обычно забывали, срезал всех троих. Юноша только было протянул руку, чтобы взять жетон Роберты и поставить на нем свое имя, как за спиной возник Ским, который огромной грязной лапой накрыл металлическую бляшку, тускло поблескивавшую в ладони Лона.
- С чего ты взял, что она будет принадлежать тебе? – гадко ухмыльнувшись, спросил Ским, - А ты не думаешь, что такие лапочки должны достаться старшим по возрасту?
- Уж не тебе ли? – осведомился Лон.
- Да хотя бы и мне, - тяжело дыша в лицо юноше, приблизился к нему Ским.
- С чего бы это? Я подошел раньше тебя и имею такое же право на девушку, как и ты.
- Ты какой раз участвуешь в переходе? Первый? А я здесь уже в третий. И уж не думаешь ли ты, что я отдам тебе девчонку просто потому, что какой-то зеленый сопляк раньше меня ухватил блестяшку? – Ским начал разматывать плазмоплеть. – Уж не хочешь ли ты сказать, что она тебе нужнее?
- Я подошел первый, - упрямо повторил Лон, и тоже взялся за рукоять своей плазмоплети.
В спор вмешался учетчик.
- Ским, отойди. Парень первым взял жетон. Он прав. Тем более, что я уже занес его в список.
- Перепишешь, - бросил в сторону учетчика безликий.
- Переписывать я ничего не стану, - настойчиво ответил учетчик. – Тем более, что мы хорошо помним, как ты обошелся со своей добычей в прошлый раз.
- Тебя это не касается. Ты на вал не ходил и не знаешь, как измотала меня та сучка.
- Спрячь плеть, иначе я буду вынужден сообщить о тебе Главному вершителю.
Ским с явной неохотой начал скручивать свою плазмоплеть:
- Завтра встретимся на переходе, там и поговорим.
- Встретимся и поговорим, – парировал Лон.
Ским отвернулся и стал перебирать жетоны оставшихся женщин. Лон написал свое имя на номерной бляшке Роберты и повернулся, чтобы уйти.
- Дай–ка мне бляшку этой черненькой, - взял жетон Свельги Ским и кинул Лону, - Рядом будем.
- Хорошо, - кивнул головой юноша.
Лон зашел в трапезную. Там набралось порядком парней, которые потягивали темное свежесваренное пиво, коим в Сером городе они баловались редко, и теперь старались подольше растянуть удовольствие. Разбившись на небольшие кучки, негромко беседовали о предстоящем событии, обсуждали прошлый переход, ошибки погибших охотников. Приятный запах жаренного мяса приятно щекотал ноздри.
Лон выбрал свободный столик и присел на тяжелый деревянный стул, стоявший около стола, запасшись предварительно большим бокалом пива и порцией запеченных сарделек.
Встряхнув густой шевелюрой, юноша окунулся в размышления. Роберта без сомнения все больше и больше начинала нравиться ему.
Юноша рисовал в своем воображении радужные планы счастливого возвращения после перехода и долгую совместную ночь вслед за ним. Идиллическая картина долгой доверительной беседы с перемежающими ее обоюдными ласками будоражила его мозг, и разжигало острое желание в его сердце.
Придется крепко потрудиться завтра, чтобы умудриться каким-либо способом пройти вал, не причинив ей особых страданий. Да и как можно хлестать это юное существо с таким доверчивым взглядом огромных голубых глаз! Если бы только выдалась возможность не применять плазмоплеть! Но если этот подонок Ским будет все время рядом, а, похоже, что так и случится, недаром он выбрал своей жертвой Свельгу, подругу Роберты, то совсем не пользоваться оружием станет невозможно. Самое главное при соблюдении правил игры в охоте – это не иметь ничего личного, ничего тайного, иначе надежда вырваться из Города на другую службу в пограничную зону отодвинется на неопределенный период. Да Лон теперь и не знал, хочет ли он действительно выбраться из Серого города. Ведь, если все сложится ладно, и он с Робертой удачно завершит переход, то, перейдя на другую службу, юноша навсегда лишится возможности хоть изредка видеть девушку.
Мысли, погруженного в размышления, Лона прервал резкий звук отодвинутого от стола, стоящего напротив стула, на который тут же с размаху плюхнулся, насмешливо улыбающийся, Ским.
- Строишь планы на свою сучку? – он громко стукнул об столешницу пивной кружкой и придвинул свое потное, красное лицо вплотную к лицу юноши, и прошипел - Не боишься не вернуться назад?
Лон, отодвинувшись, угрюмо промолчал.
- Что, брезгуешь? – ковыряя заточенной деревянной палочкой в зубах, осведомился Ским.
- Чего тебе надо? – глядя ему прямо в глаза, спросил Лон.
- Отдай девку по-хорошему.
- А то что?
- А ты у парней расспроси, как я обычно поступаю с теми, кто переходит мне дорогу.
- Плевать, - спокойно ответил молодой безликий и, намереваясь прервать неприятный ему разговор, поднялся из-за стола, - Счастливо оставаться. Надеюсь, завтра тебе повезет больше.
Лон развернулся и вышел прочь из трапезной. Ским досадливо опустил кружку об стол, зло ворочая белками глаз и откинувшись на спинку стула, раздраженно закачался на задних ножках, рискуя упасть с него.

Они стояли перед огромной горой, называемой привычным для уха словом ВАЛ, состоящей из кучи городского мусора, земли и закоченевших трупов тех людей, которые до них уже совершили свой последний переход. Вал источал неприятный кисловатый запах, но это был не трупный запах, потому что тела, срезанных лучом людей, тут же превращались в замершие глыбы и просто не успевали разлагаться и истлевать. Эти заледенелые трупы принимали порой затейливые формы и как напоминание о чем-то страшном то там, то здесь торчали из-под сваленных на них как попало отходов.
Роберта зябко передернула узкими плечами, облаченными в теплый кожаный комбинезон, и повыше натянула меховые перчатки. За спиной у нее висел небольшой мешок с пищевым пайком и флягой свежей воды на сутки, выданным каждой из них после утреннего перекуса. На поясе был пристроен зачехленный ножичек, вместо ледоруба, и моток крепкой веревки. Это все, что им выдали в помощь, чтобы совершить (или не совершить?) переход. Пара минут и тройка шагов отделяла их от сигнала взойти на вал.
За ночь дождь прекратился в мелкий колющий снег и утро сковало все вокруг небольшим морозцем. Было холодно. Пар вырывался маленькими клубками изо рта при каждом выдохе. Вокруг стояла напряженная тишина. Роберта молча поправила свою номерную бляху, на которой было выведено кем-то имя "Лон". Она знала, что по правилам смертельной игры ее выбрали и теперь тот, кто выбрал, становился ее хозяином. В его руках находится жизнь или смерть Роберты. Если же она успеет опустить жетон в щель ящика с названием «Исход» раньше, чем охотник доберется до нее и сорвет бляшку, то она невредимой и неоскверненной вернется в Город, если же случится по-другому, то… О том, что может случиться, не хотелось думать. И вообще, сначала предстоит перейти эту гору и вернуться обратно. Не попасть под удар плазмоплетью и увернуться вовремя от смертоносного луча.
Рядом судорожно втянула воздух Свельга. Мелкая дрожь пробежала по всему телу Роберты. Если уж Свельга боится!.. Противный холодок застучал в самое сердце.
Звенящую тишину разрезал дребезжащий металлом резкий вой сигнала, обозначавший начало перехода. Женщины, стоявшие в ряд во всю длину вала, пришли в судорожное движение. Слева и справа жертвы начали вскарабкиваться на скользкую поверхность горы, осторожно цепляясь руками и ногами за выступы и впадины, стараясь обеспечить себе крепкую опору. До начала появления луча, который будет пробегать ровной линией слева направо по всей ширине протянувшегося с юга на север вала каждый час, нужно найти себе укрытие, чтобы не быть перерезанной надвое до того, как перевалишь на ту сторону. Там луча не будет, но там ожидают их охотники, и от них спрятаться будет куда как труднее. Лучше думать о чем-нибудь приятном и не тратить силы на мысли о том, что предстоит им пережить сегодня.
Роберта хваталась руками за темнеющую поросль каких-то кустарников, торчащих из застывшей груды мусора и земли. Слава Великому Отцу, если бы не крепкие ветки этих растений, то девушка давно бы не раз уже слетела по откосу вниз с горы. Как же долго существует этот вал, что здесь уже смогли вырасти такие крепкие кусты и как часто здесь происходили подобные переходы, что гора стала такой высокой? Роберта подняла голову вверх и попыталась прикинуть, сколько еще им ползти до верху. Судя по положению солнца, скоро должна пройти первая чистка смертоносным лучом.
- Пора искать укрытие, - обратилась к подруге Роберта.
- Угу, - озадачено буркнула Свельга, озираясь вокруг.
Как назло, рядом не было ни какой-нибудь хотя бы самой узкой ниши, ни естественного оврага, которые им попадались ниже. Неожиданно с левой стороны от них раздался тонкий свист, и по коротким захлебывающимся крикам девушки поняли, что то, о чем они только что проговорили, уже началось. Подруги не знали, с какой скоростью движется этот луч, и какого он размера. Требовалось незамедлительное решение. Свельга схватилась одной рукой за выступ, торчащий сверху в нескольких сантиметрах от нее, а другой стала подталкивать подругу.
- Быстрее. Лезь быстрее, - торопливо приговаривая, карабкалась вверх Свельга, - Роби, поторопись. Может быть, успеем подняться выше, пока он до нас дойдет.
Роберта отчаянно стала ползти вверх, упираясь коленями в острые выступы спрессованного мусора и земли. Правая рука подвернулась в запястье, и она, не удержавшись, чуть было не съехала вниз, Свельга удержала ее за капюшон комбинезона и ругнулась. Роберта от рывка ткнулась лицом во что-то вязкое, смердящее.
- Фу, какая гадость!
-Быстрей давай, принцесса какая нашлась! – заворчала Свельга, - Потом будешь красоту наводить.
И обе изо всех сил быстро стали подниматься по склону. Крики и редкие стоны слева свидетельствовали о том, что смертоносный луч равнодушно делает свое дело и находится совсем неподалеку. Девушки поднялись еще на несколько метров, как рядом с ними быстро вскрикнула и осела в неестественной позе женщина. Ее нижние конечности отделились от тела и, застывая под серой пленкой, съехали вниз, зацепились за куст и остановились, когда как верхняя часть туловища еще пыталась лезть вверх, цепляясь быстро становящимися бело-заледенелыми руками за редкую растительность. Девушки инстинктивно подобрали ноги под себя и замерли, наблюдая, как под ними всего в двадцати сантиметрах от подошв сапог, медленно прошелестел узкой голубоватой полоской луч, срезая ветки растений и выбивая мелкие комки оплавившейся земли, и ушел в правую сторону.
- Пронесло, - выдохнула бледная Свельга.
Она перевернулась на спину и села, оттирая холодный пот со лба. Затем, взглянув на испачканное лицо Роберты, расхохоталась.
- Ну, ты красавица! – сняв со спины мешок и доставая фляжку с водой, весело проговорила Свельга.
- Не понимаю, чему ты радуешься? – села рядом Роберта. – Нас только что чуть не убило.
- Но ведь не убило? И мы живы. И личико у тебя, дай Великий Отец каждому! – Свельга хлебнула из фляжки. – Оботрись. А то охотник тебя не узнает и меня за тебя примет. Зачем мне сразу два?
Роберта достала из своего заплечного мешка аккуратно свернутую тряпицу и оттерла ею грязь с лица, поглядывая при этом в свое круглое маленькое зеркальце.
- Как ты можешь спокойно пить после этого? – девушка кивнула в сторону только что погибшей на их глазах женщины.
- Ты знаешь, могу, - с трудом оторвавшись от фляжки и слегка запыхавшись, ответила Свельга, - Если бы ты вчера пошла со мной в бар, а не улеглась раньше раннего в постель, то тоже могла бы.
Темноволосая девушка задумчиво помолчала и, хмыкнув, промолвила:
- Слушай, а ты понимаешь, что означают для нас вот эти, - посмотрела она на уже застывший труп, - несчастные женщины?
- Нет, - покачала головой Роби.
- Ведь это значит, моя дорогая, что на любую из нас прибавляется с каждой новой смертью желающих порезвиться, - Свельга резко закрутила крышку фляги и решительно тряхнула головой, - Ну, нет. Я им такой радости не доставлю! Ты, как знаешь, а я все равно попытаюсь перемахнуть через ту стену, про которую рассказывали.
- Но как ты сможешь это сделать?
- Ну, ведь другие же смогли? Ничего страшного нет. Стена говорят вровень с человеческим ростом, то есть, если поднапрячься, то заскочить на нее с разбегу можно. Главное – успеть добежать до стены.
- Не знаю, Свельга, на что ты рассчитываешь, - недоверчиво покачала головой Роберта, - но мне кажется, что все это безнадежно.
- Как говорила моя мама – верь, и надежда тебя не оставит. Хватит сидеть, - легко поднялась с места Свельга, - пора. Чего ждать? Сиди, не сиди, а идти вперед нужно. Роберта, там, впереди нас ждет свобода!
Девушки продолжили свое восхождение к неизвестности.

Близился полдень. Солнце протискивалось скупыми лучами сквозь завесу серых облаков, постоянно двигающейся вязкой пеленой над засыпанной грязным льдистым снегом плоскогорьем, растянувшимся на несколько сотен метров от вала и до толстой разделительной стены, из которых время от времени срывался колкий мелкий снег. Порывы ветра приносили тяжелый запах от огромной кучи, периодически прятавшейся в клочковатых обрывках облаков, и задували сырой морозный воздух за шиворот форменных комбинезонов, обжигая те участки кожи, которые не были защищены теплым мехом. Влажность и мороз доставляли большие неудобства безликим, негромко и привычно ворчавшим и сетующим на непогоду, они старались, кто как сумеет приуменьшить дискомфорт.
Кто-то потуже затягивал шнурки мехового капюшона, кто-то потягивал горячее вино из карманных термофляжек, кто-то нервно ходил взад и вперед по площадке перед высоким кирпичной кладки зданием, которое стояло как раз между валом и серой гладкой стеной, отделявшей пограничную зону от другого мира. Странно, но за стеной, ровно за разделяющей невидимой границей, вовсю светило яркое солнце. Там находился Свободный город, доступ в который безликим был воспрещен.
А жертвы все еще не появились на вершине горы. Безликие в напряженном молчании ждали начала охоты. По внутренней связи передали, что многие женщины уже погибли, так и не перейдя через вал. Равнодушный искусственный голос, доносящийся из динамика, монотонно перечислял номера жетонов и имена охотников, которые выпадали из игры, и тем, кто остался без добычи, было предложено выбрать новую из оставшихся.
Лон мысленно молился, чтобы на его Роберту не поставил никто из безликих. Впрочем, для старших мужчин, преобладающих в числе охотников, она не представляла никакого интереса, была слишком мала ростом и хрупка, такие редко выдерживали в переходе, а если и завершали его, то, истощенные и обессиленные, не могли усладить охочих до ночных утех подпитых самцов. Охотники предпочитали более крупных женщин с большой полной грудью и широкими крепкими бедрами, неутомимых в работе и не слишком чувствительных, именно с ними можно было позабавиться и на валу, и в постели.
И, слава Великому Отцу, жертва Скима, который с самого утра не спускал глаз с юноши и теперь находился неподалеку, играя с плазмоплетью, то скручивая, то вновь раскручивая ее, была еще жива, и, значит, продолжала двигаться навстречу судьбе. По крайней мере, он не сможет поставить на Роберту, пока Свельга совершает переход. И это успокаивало.

Солнце поднялось высоко над горизонтом, но не радовало своим слепящим глаза по-осеннему холодным светом. Она уже не понимала, сколько раз пробегал этот страшный, не миловавший никого из тех, кто оказывался на его пути голубой луч смерти. Роберта со Свельгой были одними из немногих, кто добрался почти до самой вершины, и вот-вот должны были очутиться на той стороне вала.
Пот щипал глаза, пересохшие губы, которые она периодически облизывала языком, покрылись сеткой трещин, и Роберта ощущала солоноватый привкус крови. Пальцы рук с обломанными ногтями ныли, кровь пульсировала в висках. Подруга тоже притихла, перестав отпускать шуточки, подбадривая Роберту, и лишь устало дышала. Вершина была не такой крутой, как склон у основания горы, двигаться стало гораздо легче, но нервное напряжение предчувствия давало о себе знать. Свельга повернулась к Роберте и проговорила слегка охрипшим голосом:
- Давай передохнем. Осталось немного, и мы на той стороне. А там уж, милая, придется бежать. Сможешь?
- Попробую.
- Нужно не пробовать, а делать. Не отставай ни на шаг, поняла? – подруга приобняла девушку за плечи. – Ничего, пробьемся, главное, не задавай лишних вопросов, не трать силы на слова, и как только очутимся внизу – бегом к стене, я тебе помогу. Ясно?
Роберта утвердительно мотнула головой, встряхнула фляжку - что-то есть. Открутила крышку и смочила потрескавшиеся губы.
- Ничего… - Свельга кинула долгий взгляд на гребень горы, через который им предстояло перевалить. – Луч туда не попадает, просто нужно успевать прятаться от плазмоплетей. Ну, ничего…. Мы с ними поиграем, охотнички, - хмыкнула она, сердито вскинув подбородок.
«Значит, надо прорываться» - буднично подумала Роберта. Она удивилась и одновременно порадовалась тому, что мысль эта возникла в ее голове. Ей нельзя было погибнуть сейчас, когда такой тяжелый путь остался позади. Нельзя. Роберта знала, что на обдумывание слов Свельги у нее нет времени. Нужно довериться ей и делать то, что она велит.
Несколько минут они молчали.
Тихо. Оглушительно тихо вокруг. Рядом сидели в нерешительности другие женщины. Ноющий металлический звук прорезал эту оглушительную тишину, нарастал своей мощью и мощной вибрацией протряс всю гору. Сигнал для охотников… и для жертв. Сейчас все начнется.
- Надо идти, - девушки поднялись первыми и пошли осторожно, стараясь не расплескать остатки решимости и физических сил.
Роберта хотела ощутить хоть что-нибудь… но не было никаких эмоций. Только сердце колотилось от хлынувшего внутрь адреналина. Все вокруг стало четким, рельефным, ярким. Словно при легком опьянении.
Жертвы добрались до вершины и теперь стояли не самом верху вала, вглядываясь в незнакомую панораму, открывшуюся перед ними.

Вал спускался вниз рванными волнами нерожденного цунами. То там, то здесь торчали шероховатыми остриями серые камни Застывшие трупы - свидетельства чей-то оборванной жизни, причудливыми барханами были раскиданы ровно до середины склона и успели обрасти редкой травой. Книзу склон покрывали пучки незнакомого кустарника, а дальше курган переходил в ровную, покрытую тщательно подогнанными друг к другу булыжниками, площадь, протянувшуюся до серой гладкой стены. Аккуратная, правильная как кирпич, постройка расположилась как раз посередине между нижней линией вала и этой желанной преградой. Но женщины, застывшие в изумлении, смотрели вовсе не на землю мертвых, а на то, что восставало и сверкало волшебными переливами за невидимой границей двух миров: там во все чистое безоблачное небо висел желтый солнечный диск. Он был настолько ярким и праздничным на фоне безбрежного голубого моря выси, что это видение поражало воображение. Но самым удивительным было другое: ни тепло, ни мягкий свет, который озарял все по ту сторону стены, как будто бы увязал в дымчатой преграде, встающей на пути солнечных лучей и растущей высоко вверх. Так высоко, что глаз не мог дотянуться до ее вершины. Это все было тем более странно, потому что по эту сторону стены небо по-прежнему было подернуто узкими нитками темных облаков, которые тянулись неспешно и уныло, неся с собой холод и промозглость.
Свельга, потянув за собой Роберту, решительно уселась на холодную почву и начала сползать по кургану. Их примеру последовали и другие женщины. Передвигаться с горы подобным образом оказалось куда удобнее, чем стоя на ногах. Подруги крепко держались за руки, свободными помогая себе двигаться вниз. Это было необходимо. Роберта могла в любой момент потерять контроль над собой и тогда эмоции возьмут верх над разумом. А там… Ладонь девушки едва заметно дрожала и Свельга невольно, несмотря на всю свою решимость, сочувствовала ей. Девушки оторвались от основной массы женщин и оказались совсем в стороне от своих попутчиц. Свельга, впервые за весь путь перехода, ощутила страх – пока неуверенный и робкий. Как холодный комок в сердце. Нет! встряхнула она головой. Нельзя поддаваться этой мысли. Но это возникало и росло в ней помимо ее воли. Она физически ощутила обжигающую чужую злобу, поднимающуюся откуда-то снизу. «Охотники идут», - поняла она.

К женскому визгу присоединился хор мужских разгневанных голосов. Вокруг творилось нечто невообразимое. Словно десятки бешеных пчел проносились по сторонам светящимися искрами обжигающие плазмоплети. Жгучая и непереносимая волна ненависти окатила девушек. Одному человеку так не дано ненавидеть, эта волна шла от ворочавшегося страшного – многорукого и многоногого единого существа под названием «толпа». Охотники шли по трупам, не обращая внимания на размозженные конечности, окровавленные человеческие тела и заходившихся в крике женщин, которые сламывались пополам под кольцами обжигающих плетей.

Некоторое время назад безликие стройной плотной цепью выстроились у подножия вала. Одинокие фигурки жертв появились на вершине немногим позже сирены, означавшей начало охоты. Ским, как нарочно, оказался рядом с Лоном и издевательским шепотом старался задеть юношу. Он выплевывал слова из уголка искривленного презрительной гримасой рта.
- Можешь не суетиться. А то, чего доброго надорвешься, гоняясь, потом и покрыть не сможешь. Да ты не переживай, меня на двух девок хватит. В случае чего, обеих оприходую. Молчишь? Твое жалкое сопение – это всё на что ты способен? Что же ты не покажешь мне свою силу, как обещал недавно?.. Щенок... Почему не отвечаешь?..
Дешевые подначки. Поддаваться нельзя. «Этому Скиму только того и надо, чтобы вывести меня из равновесия, - подумал Лон, вытирая о штаны комбинезона предательски потные ладони. – Безрассудно тратить силы на гнев. Я должен быть хладнокровен».
Ровная цепь мужчин дрогнула и медленно начала свое движение вверх, к цели. Ским продолжал что-то бубнить. Лон не слушал его. Голова молодого безликого была занята лишь одной мыслью: как сделать так, чтобы не причинить боли Роберте? Две волны людей неизбежно двигались навстречу друг другу. Охотники, вначале двигавшиеся медленно, заметно ускорили свой ход. Они были подобны исполинскому гребню цунами, невесть откуда взявшемуся на равнине и клокочущей пеной поднимались все выше и выше. Лон взглядом выхватил две отделившиеся темными силуэтами от основной линии, фигурки. Несомненно, это были они. Ским перехватил его взгляд и прищурился, ухмыльнувшись. «Неужто ты подумал о том же, о чем и я? Вот они, курочки мои. Сладенькие. Ну, идите, идите ко мне, лапушки». Лон рванулся вперед, и тут же за ним побежали все остальные, на ходу вытаскивая и раскручивая плазмоплети. Будто ждали сигнала!..
Мир как будто померк, громада силы и ярости неслась на беззащитных женщин, которые излучили страх и ужас. Расстояние, разделяющее мужчин и их жертвы стремительно сокращалось, и вдруг растаяло, как будто его и не было.
Справа донесся короткий вскрик.
Лон быстро повернул голову.
Кровь. И раскинувшее бессильные руки тело какой-то женщины, опутанной плазмоплетью охотника, первым изловившего свою добычу. Он стоял над бедной женщиной и довольно смеялся, крепко сжимая в грубой руке бледное лицо с широко распахнутыми от боли глазами. В этом всем было что-то невероятно жуткое, безнадежное.
Ощущение опасности, чуждой силы, стало ярким до невыносимости. Лон вскинулся, и вопреки всем законам природы, подобно бурлящему потоку воды, не побежал, а полетел в ту сторону, где совсем недавно видел беззащитные фигурки подруг.