Побасенки от Леонида.

Пишут разные люди и разное. Кто стихи, кто музыку, кто на целые романы размахивается. Я пишу побасенки. Как говорится "Не любо не слушай, а врать не мешай".
Итак, побасенки.

Охотники на мамонтов..

.
Утреннее Сонышко зашвырнуло пару лучиков в нутро пещеры. А чего швырятся-то: и без того все уже на ногах! Грот в скалах это вам не 5-ти звездночная гостинница на берегу теплого моря! К утру такой колотун,что какой там сон!
-Ну, дорогие сородичи, на кого охотиться будем?- Тоскливо спросил Вождь, отбрасывая в сторону невесть когда обглоданную кость,- Сокол в Оленьей распадке следы пещерного льва видел. Может завалим?
Седой Лунь задумчиво поскреб волосатую грудь:
-Отчего не завалить... Ежели племя решит,- непременно завалим. Всю распадку как есть, до самого верха трупами завалим... А лев,- опять уйдет.
Сокол даже на ноги вскочил от возмущения:
-Отчего это уйдет?
Но Луня этим не проймешь. Он и сам на ноги быстрее иного молодого вскочить может. Особенно если на горячий уголек усядется.
-Нажрется и уйдет. Лев не медведь, тухлятину жрать не станет.
Помолчали. Послушали как звонко капает вода в глубине пещеры, как грызет с веселым треском сучья костра... Первым не выдержал Орлик. Молодые они всегда самые голодные:
-Ну тогда давайте на оленей поохотимся!
-Не сезон,- отрезал Вождь,- Лето на дворе, олени и реке от гнуса прячутся, а вода-то холодная!
-Ну так на сайгаков! Сайгачатина, она вкусная!
-Вку-у-усная...-передразнил Мадведь,- Но быстрая. Без лука со стрелами никак не взять, а где они, луки-то? Шаман еще в прошлом году разработать обещал...
-Обещал,- значит сделаю. За мной не заржавеет!- Заверил Шаман,- Тем более, что у нас заржаветь может? Каменный век на дворе! Подожди немного, будет тебе и лук и стрелы. Тетиву уже испытал. И кроме того не я ли разработал первый струнный инструмент? Почти балалайку! Между прочим, сверх плана исследований и без дополнительного финансирования.
Ну что тут возразишь,- инструмент наш мудрец сварганил. Это точно! Натянул на дуплистую колоду пару жил,- и готово... Хорошо тренькает, заслушаться можно. Особенно если пообедал.
-Ну тогда айда в скалы! Там козлы!
-Можно и в скалы,-кивнул Медведь,- рогатые будут по верху бегать, мы снизу смотреть... Красота.
-Отчего снизу! За козлами наверх лезть надо!
-Надо, но нельзя!- нахмурился Вождь,- Скалы высокие, крутые. Упаси нелегкая, сорвется кто-нибудь из охотников из меня его жена разом музыкальный инструмент сделает. Ударный..
-Непременно,- согласилась Старая Куропатка,- Да только если в пещере мяса не будет, тебя не одна чья-нибудь вдова, а все матери на бубны разберут!
Вождь только ухмыльнулся. Женщины они только поодиночке опасны, а ежели разом навалятся,- ничего страшного. Пока невестки свекрухам да подружки друг дружке косы под шумок выдирают, не то что Вождь,- хромой Ворон за дальний лес убежат успеет.
-На мамонтов идти надо... Один раз попотеем но зато мяса,- до самого неолита хватит. Опять же бивни, шерсть...
-А костного мозга сколько!
Это старики зашевелились. Их послушать, так в старину племя только мамонтами и питалось.
-Какие мамонты?- Удивился Вождь,- Они еще в прошлое оледенение хобота поотбрасывали! Да и были ли они вообще, мамонты эти? Мало ли чего древним маразматикам помститься могло.
Ох, зря это он про маразм... Разве можно так, без предупреждения,- по самому больному для старейшин месту.
-Как это вымерли!
-Не может такой большой зверь бесследно исчезнуть!
-Мамонт,- это тебе не мышь!
И ведь, не поспоришь! Действительно,- не мышь! Мышей в долине,- полные норы, а вот мамонтов...
-Старики дело говорят,- зевнул Лунь,- Мамонт,- добыча подходящая...
-Так ведь нету их!
-А ты, юноша, не торопись! Кто, собственно говоря, видел, что мамонтов нет? Придут они в нашу долину, никуда не денутся. Подождать надо.
-Да сколько ждать-то!
-А сколько надо, столько и ждать будем! Терпение,- необходимое качество настоящего охотника!
Ладно, будем настоящими охотниками. Сидим. У ног костер потрескивает, снаружи птички поют. Хорошо, но голодно. Женщины потихоньку в долину потянулись, мышей ловить, а нам некогда. Мы настоящую добычу ждем. Временами кого-нибудь из молодежи посылаем из пещеры выглянуть: не пришли ли наконец мамонты. Или хоть женщины с туесками полными жирненьких, вкусненьких мышек.

Здорово!

Леонид, вот спасибо! Ржунимагу!
Хотела было найти какие-нибудь наиболее выразительные строчки, чтобы полюбоваться самой и всем показать еще отдельно, и не нашла, что вырвать из текста! Прелесть - все! Какой дивный стиль!

Спасибо!
Вот,предлагаю еще одну побасенку. Из детства.

Паруса за спиной хлопали на ветру, белые голуби Гришки-птичника как-то незаметно превращались в чаек и альбатросов и дом, медленно-медленно отплывал в далекую страну, где не бывает гололедов, а цветы круглый год не только на подоконниках, но и на деревьях.

И вот тут у меня появились слезы... И так и стояли в глазах до конца рассказа...
Но мне очень хочется, чтобы это не был конец. Потому что не похоже...

А это и не конец. Отсюда и название. Этот рассказ один из цикла рассказов и сказок из детства.

Тогда, может, поставишь все? До конца?

До конца,- многовато будет. Да и не все побасенки о детстве.
Вот, еще одна

Бессмертный

.
То, что Борька Хаят особенный, все пацаны знали. Даром, что за разговоры на эту тему не раз получали по шее. От самого Борьки. Кому приятно, когда за спиной шушкукаются да еще пялятся, как на зеленого слона в трамвае! Но во дворе, где подрастало уже третье после войны поколение и на копейку ничего не скроешь. Особенно такое.
Короче, все знали,- Хаяты- бессмертные. Не совсем конечно. Умереть они могли. От старости, например, или инфаркта какого-нибудь. Может быть даже от гриппа, хотя не уверен. Все дело в том, что никого из Хаятов нельзя было убить. Ни за что!
История нашего двора началась еще в 98. Тысяча восемсот. С той поры сохранились самые нижние камни забора (те, что черные), бывший угольный сарай (сейчас в нем дворник метлы складывает) и семья Хаятов. Прадед нашего Борьки, Идель, одним из первых поселился в подвальной квартирке доходного дома братьев Кацманов. Не только поселился, но и пережил и братьев и тот старый дом. Я еще помню, как он сидел на лавочке под акацией... Прямо со двора его однажды и увезла "Скорая". Увезти- увезла, но все равно опоздала. Поэтому-то я и знаю, что Хаяты хоть и бессмертны, но не совсем. Их только убить нельзя. Хотя пытались многие.
Первый раз самого Иделя убивали еще в пятом году. Тысяча девятсот. Конечно, то что было к нас в городе, по сравнению с Кишеневким погромом просто мелочи, а после того, как мясники с Озерки встретили черносотенцев за Длинной Балкой и вообще все заглохло, у нас во дворе погромить успели. Иделю, тогда еще совсем мальчишке, какой-то гад колено ломиком перебил. Подумаешь! Месяца не прошло,- Идель уже хромал по двору, словно ничего не произошло. Нога, правда, больше не гнулась как следует, но для портного руки важнее. Ему не танцевать, а шить надобно.
Всерьез за Иделя уже в восемнадцатом взялись. Кто его только не убивал: и белые, и зеленые и просто налетчики. Говорят, даже сам Буденный чуть было не затрелил. Все впустую! Будто из рогатки пуляли.
В 39-м настал черед Борькиного деда Янкеля. В доме на Короленко решили, что настала пора разоблачить очередную банду "врагов народа". Янкеля загребли с десятком других портных да сапожников в одну кучу . Не знаю, что они там такого антисоветского нашили, а только по десять - пятнадцать лет лагерей им без лекал одной левой выкроили. Все Хаятовы подельники как ушли так и сгинули, а Янкелю эти лагеря,- тьфу! Плюнуть да растереть. Что ему, бессмертному сделается!
Пока он за полярным кругом прохлаждался война началась
К августу наш город уже под Гитлером был. Швейную фабрику эвакуировали, а Янкелеву Двойру с сынком Изей оставили, иначе под раскройный пресс места бы не хватило.
Две недели фашисты в городе осматривались, а на третью развесили приказ: всем евреям собраться в универмаге. Ясное дело зачем... Не пиджаки раздавать будут. Двойра за день до того черного дня хотела бросить все бебехи, бежать с сыночком куда-нибудь за город. Может и удалось бы, да только дворник, сучья душонка не дал. Караулил, зараза, потом к универмагу, чуть не в тычки погнал...
Вечером обреченых повели к Красной Балке. Сперва по проспекту, потом вверх, мимо казарм, через Куриновку... Это сейчас там асфальт и трамваи ходят, а тогда только узенькие улочки да маленькие домики были. Во дворах огороды, козы. Совсем окраина была, почти село. За крутым поворотом, один из фрицев огляделся по сторонам, не видит ли кто, а потом подхватил малыша Изеньку под мышки, да и швырнул прямо в балку. Двойра даже вскрикнуть не успела. Только губу прикусила...
То что мать перед погибелью смолчала не удивительно, а вот как семилетний пацаненок не запищал- до сих пор понять не могу. Не иначе ангел рот ладонью притворил.
Через неделю Изенька наткнулся на какую-то часть, которая еще из-под Ужевого прорывалась. Тогда в ней человек 50 было, а спустя месяц через линию фронта двое перебралось. Изя Хаят и ефрейтор Портнов.
Потом еще много чего было. Голодная зима в детдоме, эвакуация, бомба разворотившая теплушку. Смерть кружила вокруг паренька как шкодливый кот вокруг кринки с молоком, да только куда ей против настоящего Хаята!
В начале шестидесятых настал черед Аркадию, отцу нашего Борьки доказывать, что не зря фамилию носит. Однажды в рыбном за базаром выбросили коропчуков. Отгородили угол какими-то ящиками, свалили рыбу мутной кучей... Народ собрался, гудит, продавщица колышется как сонная муха. Весы наладить не может, цену никак не узнает, гири не те... Главное- не продает. У очереди уже глаза одурели, голоса - как щебенка под локтями. Какой-то приблатненный вытолкнул из очереди крохотную старушонку:
-Пошла отсюда, жидовка! Привыкли...
К чему именно привыкли городские евреи договорить не успел. Аркаша, хоть никогда не отличался боевым духом, не выдержал, ухватил бычка за воротник:
-Не петушись...- говорит.
Кто же знал, что у гада заточка в сапоге... Короче, прямо от рыбной кучи увезли Аркадия в Земскую... Хирург потом все дивился: лезвие в миллиметре от какого-то жутко важного сосуда прошло. В миллиметре от смерти. Хотя учитывая, наследственность пациента мог бы и не удивлятся...
Знаете почему я все это вспомнил? Да просто позачера увидел нашего Борьку. На КПП возле Хеврона. Он на пару с очень хорошенькой девушкой раздавал солдатикам какие-то пирожки. Я выглянул в окно автомобиля:
-Борька? Это ты?
Он обернулся, расплылся в улыбке:
-Очкарик! А мы вот с Ривкой...
Только тогда я заметил что Борька прихрамывает. Даже сильнее, чем его прадед.
-Что с ногой?
Борька отмахнулся. Рассказывать ему очень не хотелось, но не зря во дворе меня звали не только "Очкариком".
Это случилось почти год назад. Когда из остановишейся напротив тремпиады машины раздался сухой треск сразу даже не поверилось, что это выстрелы. Был румяный закат середины месяца Шват, у подножия гор запенились розовым кусты миндаля, и адонис шевелил шлаховыми лепестками над разводами буроватой глины. И вдруг кровь. Красная до черноты.
Словно опрокинутый этими нелепыми выстрелами Борька распластался по земле, прикрывая телом худенькую девчушку в военной форме, какого-то пацана в вязанной кипе... А еще- куртинку адонисов, у которых алели уже не только цветы. И бурая земля у обочины вздрогнула, приподнялась прикрывая от огня. Прикрыла, грудью приняла вражий свинец. Признала, значит.
-Вот только ногу зацепило немого,- смущенно улыбнулся Борька,- Ну да ничего. Главное- голова цела. А еще... Знаешь я ведь именно тогда с моей Ривкой и познакомился...
Потом я смотрел как они медленно поднимаются по тропинке в Кирьят Арба и думал... Да ни о чем я не думал, даже не волновался за нашего Борьку Хаята. Что ему сделается, бессмертному?

Словно опрокинутый этими нелепыми выстрелами Борька распластался по земле,

Я даже дыхание остановила от испуга, неужели?
Как хорошо! Пиши, пожалуйста, я тоже потом побалую вас одной повестью, только не моей, а моей подруги!

Леонид, а Вы - писатель? Уж очень здОрово написано! Это всё реальные сюжеты?

Нет, я не писатель, я физической химией занимаюсь... А писание, это в порядке хобби.
С реальностью сюжетов,- сложнее. Реальнось в них,- от 20 до 90%. Часто в рассказах просто происходит слияние нескольких судеб, или проекция событий на другой объект. Вот, например:

Я всегда любил гулять в пригородном лесу. Не важно, что вот уже двадцать лет, как эти заросли переименовали в парк: жизнь не подчиняется бледным бумажонкам и студенистым печатями, и лес все равно остается лесом. Даже если заасфальтировать некоторые тропинки. По ним просто перестанут ходить.
Где-то далеко серой мухой в паутине дорог бьется Город, а здесь тишина, и все настоящее: и мухи, и паутина и цветы.
Девушку я впервые увидел в мае. Она шла по стежке, потом заметила ландыш, присела, погладила, но не сорвала. Тогда я понял, что она настоящая.
Вечера становились теплее, и Девушка все чаще попадалась мне на тропинках леса. Случайно, хотя в настоящем лесу случайностей не бывает. Я часто следил за ней из-за деревьев, стараясь не попадаться на глаза. Может быть не нужно было прятаться? Казалось бы, чего уж проще, выйти, заговорить, познакомится, но мне было четырнадцать, а в этом возрасте на многое смотрят иначе. Особенно на Девушек.
Когда расцвела липа, я встретил ее вместе с каким-то парнем. Честное слово, он ей совсем не подходил! Просто удивительно, что Девушка соглашалась ходить с этим придурком по одним тропинкам. Да он и ходить-то толком не умел: ноги двигались резиновыми поршнями, руки махали, словно этот хмырь надеялся полететь. Смотреть противно! А голос! Даже токующая по весне ворона хрипит мелодичней! А она слушала его бредни затаив дыхание, словно великую премудрость. Наверное, жалела. Настоящие Девушки всегда добры к обиженным судьбой.
Потом я часто встречал их вместе. Почти каждый вечер. Очень хотелось выйти, сказать ей, что не стоит гулять с этим городским дурнишком. У него же брюхо растет! И второй подбородок пробивается! Да через пять, от силы десять лет это будет настоящая беременная жаба с копной соломы на голове. Если не облысеет, конечно. Уже и прыщи появляютсяю И на лбу, и на щеках! Но тогда мне пришлось бы предложить Девушке гулять со мной, а на это не хватало смелости.
Однажды, когда расцвели ромашки, я почти решился. В тот вечер она совсем одна стояла на берегу крохотного озерка. Солнце еще не коснулось верхушек деревьев и его лучи едва заметно шевелили черные, как ночные тени волосы. Было так тихо, что я даже услышал ее дыхание. Так дышит трава когда в ней переливаются светлячки. Помню, я даже сделал шаг из-под деревьев, но почувствовал ее печаль. Легкую и мягкую, как пушинка тополя. Когда у человека такое настроение, ему лучше оставаться одному.
Когда на спутанных ветвях шиповника заалели первые плодики я увидел ссору. Девушка плакала, а парень, надувшись как гриб-дождевик размахивал лапами и кричал! Этот двуногий слизняк кричал на Нее! Потом он начал смеяться! Это был невыносимо противный, похожий на визгливый лай смех. Даже Эхо отказывалось повторять такую мерзость. Девушка не выдержала, развернулась и побежала в сторону автобусной остановки. Нужно было броситься следом, догнать, попытаться утешить... Помешала злость. Не на нее, ясное дело, а на этого негодяя. Я, наверное, был младше, но все равно сильнее этого тюфяка. Трус даже не сопротивлялся. Думаю это и спасло ему жизнь. Я чуть не проткнул его дрожащее брюхо, но эта куча навоза только скулила и ползала у меня под ногами, как полураздавленный закорыш. Оставалось плюнуть и уйти в лес.
Через неделю я вновь встретил их вместе, на берегу того же озерка. Они стояли лицом к лицу, и этот надутый бифштекс самозабвенно врал, будто в одиночку отбился от целой банды хулиганов. Мне так хотелось выйти, рассказать как все было на самом деле, но Девушка вдруг приподнялась на цыпочки, нежно провела пальчиком по оставленному мной под глазом мерзавца синяку. Провела и поцеловала.
Казалось, сейчас случится что-то страшное, по крайней мере рухнет старая сосна, раскинувшая пыльные лапы над поляной. Не произошло ничего. Даже лесные гвоздички не качнули венчиками.
Больше месяца я не показывался в пригородном лесу. Только после первого осеннего дождя, решился, и то не один. Двоюродный брат уговорил прогуляться в сосняк, проверить, не появились ли маслята и зеленушки. Грибов почти не нашли, но рядом с заросшей тысячелистником поляной чуть не столкнулись с той же Девушкой. Мы долго смотрели из зарослей боярышника, как она шла по тропинке, и рука у нее двигалась мягко и певуче, словно поглаживли теплый ветерок.
-Красивая,- вздохнул брат, и предупредил,- Но только не вздумай никому рассказывать, что мы ее видели. Все равно ни один Единорог не поверит, что на свете бывают настоящие Девушки.

Ты мечтатель, Леонид? И сказочник?
И всегда немножко грустно, когда я читаю твои рассказы...
Как тебе удалось прижиться в реальном мире физики и химии?

ЛилАх пишет:Ты мечтатель, Леонид? И сказочник?
И всегда немножко грустно, когда я читаю твои рассказы...
Как тебе удалось прижиться в реальном мире физики и химии?

Очень просто,ведь химия и физика,- просто переполнены сказкой. Прислушайтесь с старым названиям: "Киммерийские тени","Древо Сатурна","Алый Дракон", "Волос Марии-Терезии", "Звездная Траектория","Спираль Ветра"...
И еще одна побасенка.На сей раз в стихах.
Баллада о старом сапожнике
Еврею привычно дышать осторожно,
Молиться о нынешнем дне
А Хаим был просто еврейский сапожник
И значит, обычный вдвойне.
Он шил сапоги, сандалеты, штиблеты
Для всех от рожденья босых
И жизнь, как поэту, платила при этом
Ему сапогами под-дых...
Но Хаим,- есть Хаим, он жил понемногу,
Он просто не мог был другим:
Для ангелов Бога, уставших в дороге
Ночами тачал сапоги...
Блестящая швайка ныряла как рыбка,
Тянула искристую нить
И ангелы щедро платили улыбкой...
А чем еще можно платить?
Они исчезали в юдоли печали
Скользили в межзвездных кругах,
И, хочется верить, везде успевали
В певучих его сапогах,
Потом возврачались, в заботе дорожной,-
Случайной слкзою из глаз....
Но раз взял и умер еврейский сапожник:
Сапожники смертны у нас.
К немым небесам прикасаясь плечами
Прижавши ладони к груди
Над телом качаясь «Эмулэс» читали
В промокших талитах дожди
Осенняя ночь добрела до могилы
Читая «Сиротский Кадиш»
И, низко склонившись, она положила
Звезды поминальный голыш...
С тех пор, по огромной и сирой России,
Порой по колени в беде,
Спасители-ангелы ходят босыми
И не поспевают нигде...

Здорово!Мне кажется,всё,что Вы пишете,стоило бы собрать в одну тему-оно того стоит.

И мне тоже очень понравилось! Вообще, я заметила, здесь на форуме очень много талантливых людей!

Спасибо за добрые отзывы. Вот еще одна побасенка из детства.

В старом парке было много чего наворочено. Большей частью из бетона. Солдат, матрос, сталевар... Все это громоздилось вдоль главной аллеи. Как на кладбище. Деревья ютились между серыми тушами, боязливо отводили ветви подальше от холодных плеч, немых горнов и снопов мертвой пшеницы.
Самым жутким было то, что стояло за клумбой. Не помню, кого именно должна была изображать корявая глыба, но ее искривленная в крике беззубая пасть и нависшая над человеческими головами тяжелая длань до сих пор маячат перед глазами, стоит очередному гриппу взвинтить температуру выше тридцати девяти.
Две соседних акации были изуродованы соседством с чудовищем. Глядя на их искореженные болезненными опухолями стволы, корявые, скорченные ужасом ветви можно казалось будто уродство расползается по миру как ржавое пятно на потолке.
Птицы привыкают ко всему быстрее деревьев. Галки да голуби мигом находят применение человеческим нелепостям: эта бетонная лысина хороша для того, чтобы греться на солнышке, с той пилотки удобно наблюдать за площадкой перед кафешкой... Но на тварь за клумбой они даже гадить не хотели. Или боялись.
Дошколята проносились мимо серого изваяния стремглав, нередко даже глаза зажмуривали, ну а мы, пацаны постарше, презрительно щурились и подчеркнуто не торопились... Хотя мурашки все равно по коже бегали. Большие и липкие.
Это случилось в апреле. В ту самую пору, когда по солнечным склонам балок рассыпаются смешливые пролески, а ветер, даже перед дождем кажется скорее озорным, чем сердитым. Я шел из школы и думал, что до каникул еще далеко, уроков задали немерянно... Короче, еще один весенний день жизни потерян впустую. До трамвайной остановки оставалось совсем немного, когда я услышал... Нет, скорее почувствовал, как сзади прокатилась упругая волна. По ветру, по кронам, по волосам... Чуть позже- по земле.
-В парке упало!!!- заверещали первоклашки. Они всегда узнают первыми. Как воробьи.
Все бросились в парк. Ошметки чудища валялись на асфальте, и ржавые арматурные прутья корчились под обломками как издыхающие червяки. Я осторожно обошел серую кучу и увидел: на бывшем постаменте подрагивали на ветру два бледных листка молодого одуванчика. Неужели он?

К немым небесам прикасаясь плечами
Прижавши ладони к груди
Над телом качаясь «Эмулэс» читали
В промокших талитах дожди

Охххххх.....................